Страница 3

ТАЙНА ВСЕЛЕННОЙ

Здравствуйте! Зовут меня Николай. Родился я 1 марта 1951 года в Сибири. Сейчас живу в Ставрополе. С раннего детства увлекался техникой, изобретательством и стремился познать природу материи. В старших классах серьёзно увлёкся устройством мироздания и как снежная лавина с высочайших вершин, обрушились вселенские знания, готовые схоронить меня под толщей «снегов». Но в моей душе зажёгся вселенский огонь. Он растопил эти льды и снега, превратив их в бескрайнее синее море.  Двадцать лет я бродил по дну того синего моря. Потом вынырнул вдруг и увидел светящее яркое солнце и цветущие сочные травы. Всё сложилось мозаикой вмиг, засияло цветами и красками. И раскрылся бескрайний вселенский узор, красотою зовущей простор покрывая. Каждый может добавить свой штрих, свою краску и гамму цветов, в бесконечном пространстве найдётся всем место и краски, картина при этом лишь станет богаче и ярче.  И ещё двадцать лет я летал в облаках, свежим ветром стихий и грозой управляя. Но всему есть предел, и спустился на землю я вскорости вдруг, жаждой счастья и бури томимый.

Мне довелось родиться в послевоенное время в глухой сибирской деревушке с названием Сарабалык. Возможно, оно возникло потому, что у истоков поселения стояла женщина из казахской семьи по имени Сара, которая любила ловить рыбу, а возможно в этом озере водились жёлтые рыбы. Ведь деревушка располагалась у небольшого озера, в котором была рыба, а рыба по-казахски – балык. Но это всего лишь мои размышления, которые, возможно, не соответствуют действительности. Затем наша семья переехала в соседнее село с красивым названием Красная Грива. Оно находилось по другую сторону озера. Помню, как бабушка сказала мне: «За окном буран», и я, протаяв дырочку в ледяном узоре замёрзшего окна, ищу живое существо «буран». Вижу, что-то блестит на дороге солнечным зайчиком и завораживает меня. Так это и есть тот самый загадочный буран?! Вспоминаю, как мы с друзьями летом купались в озере, берег которого был покрыт бархатистой зелёной травкой, как бегали босиком по лужам после дождя, ходили в лес за ягодой. Играли в прятки на пустом кирпичном заводе. Водой выливали из нор огромных пауков, а потом убегали от них. Но больше всего мы боялись барсука, который, как нам говорили взрослые, жил в большой норе на кирпичном заводе. До сих пор помню приятный запах свежего сена и парного молока. Не могу забыть ни с чем не сравнимый восторг, который вызывал у меня летний праздник: (не помню какой) когда всё село выезжало в лес, и там, расположившись на зелёной траве, в тени шелестящих молодой листвой берёз, все ели мороженое в хрустящих стаканчиках. Такое чудо было только раз в году, поэтому оно запомнилось на всю жизнь.

С раннего детства я отличался большим спокойствием: дадут мне игрушку, я долго сижу, изучаю её. Я любил лето, особенно время, когда на грядке появлялись первые огурчики. Помню, мне строго наказали, что трогать их руками нельзя. Тогда я приноровился: подползал к грядке на четвереньках и осторожно скусывал вкусные огурчики. Когда меня застукали за этим занятием, то всё неожиданно обошлось смехом, ведь я не нарушал инструкций! Как-то мы с другом, который жил напротив меня через дорогу, в таком же доме, крытом соломой, решили полакомиться мёдом. У друга в саду стояли пчелиные ульи. Нам казалось, что эти пчелиные домики заполнены мёдом. Мы голыми руками попытались достать этот мёд, но вдруг налетел пчелиный рой. А дело было тёплым летом и кроме трусов на нас больше ничего не было! Не помню точно, что случилось с другом, но я прибежал домой со слезами и пожаловался бабушке, что меня пчёлы покусали. Бабушка недоверчиво посмотрела на меня и со словами: «Никто тебя не кусал» занялась своими делами. На этом я и успокоился. Как выяснилось гораздо позже, укусы ос и пчёл на меня практически не действуют.

Интерес к технике появился у меня ещё в раннем детстве. Как-то тёплым весенним днём бабушка вынесла во двор швейную машинку, чтобы просушить её на солнышке. Мне тогда было около четырёх лет. Я волоком, кряхтя, перетащил эту машинку за сарай, в огород. Там развинтил всё что смог, а остальное расколотил ломиком. По соседству с нами жила семья эстонцев, в которой было два парня огромного роста. Один из них увидел мои тайные старания за сараем. Он перешагнул через забор к нам и сказал родителям: «А ваша Коля за сараем машинку разбивает!». К большому удивлению, мне даже не досталось от строгих родителей, всё опять обошлось смехом. Как оказалось, машинка была сломана и только занимала в доме место.

Вспоминаю одну снежную зиму. Послали меня родители в магазин за сахаром. Сахар в то время считался деликатесом, и продавали его по килограмму на человека. По пути из магазина домой я обнаружил в тряпичном мешочке небольшое отверстие, через которое стал доставать сахаринки. Увлёкшись поеданием сладости, не услышал, что позади меня едут сани, запряжённые двумя лошадьми. На санях сидели подвыпившие мужики. Кони сбили меня, повалив в рыхлый снег, а сани проехали прямо надо мной. Мужики от перепуга протрезвели и принесли меня к нам домой. А я даже не успел испугаться и был совершенно цел и невредим.

CЕЛО УТЯНКА

Позже родителей перевели по работе в соседнее село Утянка, которое двумя рядами домов длинной полосой тянулось вдоль просёлочной дороги. За деревенскими домами располагались большие огороды, а за огородами были озёра, частично заросшие камышом. Мой отец был охотником-любителем и иногда брал меня с собой в лес на охоту. Вспоминаю лес, весь залитый талой водой. Отец ходил по лужам в болотных сапогах, а я наблюдал за ним с сухого лесного островка. Мне тогда казалось, что в этих огромных лужах, в которых отражается всё небо, может утонуть весь мир. Однажды осенью отец взял ружьё, мелом нарисовал на деревянном ящике утку, и мы с ним отправились за огород стрелять по этой утке. Сначала он выстрелил дважды и показал дробинки, которые попали в утку. Затем передал мне ружьё и объяснил, как нужно стрелять. Лёжа на земле, я вцепился в ружьё, прицелился и выстрелил, а отец руками придерживал ружьё. Мои дробинки кучно легли в утку. Отец похвалил меня, а затем добавил, что это у него меткие руки. Мне стало очень обидно, показалось, что это несправедливо. Мне нравилось кататься с отцом в ходке (конной повозке), короб которой был сплетён из лозы. Как-то зимой мы с отцом ехали по просёлочной лесной дороге. Папка управлял лошадью и что-то рассказывал, а я сидел сзади и, слушая его, болтал ногами. С моей ноги слетел валенок. Пока я медленно, нараспев объяснял отцу, что случилось, валенок уже давно замело снегом, и мы так и не смогли его найти. Ещё мне нравилось, когда зимой отец на санях привозил сено, и на снегу, в огороде, прямо перед окном вырастала огромная копна душистого сена, а весь заснеженный двор был усыпан им.

Моя сестра Люда была старше меня всего на полтора года. Мы с ней частенько дрались. Она любила дразнить меня, а я налетал на неё с кулаками. Обычно Люда обороняясь убегала в дальнюю комнату, падала на кровать и начинала отбиваться ногами. Потом обязательно жаловалась бабушке. Почему-то бабушка всё время становилась на мою сторону и защищала меня. Однажды зимой, когда мы с сестрой были ещё совсем маленькие, бабушка принесла ледяной воды из колодца, чтобы согреть её на печке и искупать меня. Пока бабушка занималась домашним хозяйством, сестра налила воду в жестяную ванную, посадила меня туда и начала купать, согревая свои замёрзшие руки, а я, синий и замёрзший, безропотно сидел в ванной. Для меня эти водные процедуры закончились двусторонним воспалением лёгких.

Родители почти всё время работали, а мы были предоставлены самим себе: шумной ватагой ходили в лес, плескались в озере, проказничали. Вспоминается забавный эпизод. Однажды к магазину подъехала огромная машина, на моторе которой был изображён блестящий буйвол. Шофер вошёл в магазин, а машина стояла, грозно урча, и приминая выхлопными газами сочную траву. Сначала мы с интересом рассматривали эту необычную машину, а потом у кого-то из нас возникла блестящая идея. Кто-то быстро сбегал домой за большой картофелиной и мы заткнули ею выхлопную трубу. Машина стала урчать ещё глуше и страшнее. Мы спрятались в кусты. Самый любопытный из нас не вытерпел, решил поближе посмотреть, что же происходит с картофелиной? И в этот момент она пулей вылетела из выхлопной трубы и угодила ему прямо в живот. Он громко захныкал, а мы дружно хохотали, ведь он стоял живой и невредимый.

Пролетели беспечные годы. Пришла пора идти в школу. В первом классе я учился только на отлично, хотя дома почти не готовил уроки. Приходя домой из школы, я сразу бежал на улицу. Зато в классе сидел затаив дыхание, смотрел на учительницу и внимательно слушал её. Однажды осенью, возвращаясь из школы, я увидел кошку, у которой задние лапы были повреждены и она не могла ходить. Кошка, жалобно мяукая, подползла ко мне. Она смотрела мне в глаза так, словно молила о помощи. Я бережно взял её на руки, она прижалась ко мне и сладко замурлыкала. Придя домой, соорудил ей возле сарая уютный домик и принёс молока и хлеба. Я был уверен, что бабушка всё поймёт, но она неожиданно начала сильно бранить меня, затем направилась к домику, чтобы выгнать бедную кошку. Но не тут-то было. Я коршуном налетел на бабушку, вцепился, как клещ, ей в юбку и гирей повис у неё на ноге. Бабушка была большого роста, имела мужскую силу и бойцовский характер. Она отбивалась, как могла, но я постоянно менял тактику нападения. Она ничего не могла поделать со мной и даже на шаг приблизиться к домику кошки. Тогда она неожиданно сменила своё настроение на доброжелательный тон и разрешила мне оставить кошку. Я ей поверил, но всё равно целый день охранял кошкин дом. На следующий день я проснулся очень рано и пошёл смотреть домик, но он оказался пуст. Мне стало всё понятно и очень горько, но делать было нечего, пришлось смириться с судьбой.

ПЕРЕЕЗД В РУБЦОВСК

Когда я учился во втором классе, отец решил переехать из деревни в город. Он наточил топоры, пилу и объявил нам, что будет там строить дом. Наша семья переехала в Алтайский край, в город Рубцовск. Сначала мы остановились у родственников. Потом родители устроились на работу и сняли небольшой домик. Мама всю свою жизнь работала бухгалтером, а отец трудился на разных работах: от грузчика до директора. Мама всегда училась только на отлично и имела большую энергию сердца. Если она смеялась, то смеялись все, а если плакала, то плакали все.

В Рубцовске отец получил на предприятии небольшой земельный участок и, работая посменно в хлебопекарне экспедитором, за лето срубил на нём деревянный дом. Почти все работы по строительству он сделал сам: покрыл шифером дом, сложил печку, настелил деревянные полы, застеклил оконные рамы. А мама с бабушкой помогали ему: обмазали дом изнутри глиной, поштукатурили его и побелили известью. Теперь у нас был по тем временам добротный дом: веранда, кладовая, кухня и три комнаты. У нас с сестрой появилась своя комната – детская. Помню, когда отец рубил дом, по радио сообщили важную новость. Отец прямо с топором подбежал к радиоприёмнику, чтобы послушать эту новость: «В космос стартовал космический корабль с Юрием Гагариным на борту».

Несмотря на частую смену школ, находясь практически в бесконтрольном режиме, мы с сестрой учились почти на отлично. Смена школ и учителей для нас была привычным делом, но первую свою сельскую учительницу Марию Степановну, которая расставалась со мной со слезами на глазах, я с теплотой вспоминаю и по сей день. В восьмилетнем возрасте у меня неожиданно открылись способности к рисованию и рукоделию. Мои поделки на уроках труда красовались на школьной выставке. С тех пор, во всех школах, в которых доводилось учиться, меня называли «художник». Приходилось рисовать стенгазеты и сочинять в них стихи, что я не очень любил делать, потому что было много других занятий поинтересней, которые были по душе. Мне нравилось изучать технику, разбирать сломанные часы. Уже в третьем классе я легко чинил часы, регулировал их ход. Мне нравилось изобретать многозарядные пистолеты, вычерчивать их схемы. Из сломанных будильников я конструировал многоскоростные машины с различными программными функциями. С рогаткой и самодельным оружием часто уходил далеко от дома, за город, в лесополосы. У меня было какое-то непреодолимое желание – дойти до края земли! Иногда мы с друзьями уезжали на велосипедах далеко за город, оттуда уже были видны соседние сёла, но края земли всё не было. Друзья ездили в пионерские лагеря, но лагерный распорядок и коллективные мероприятия были не для меня, хотелось полной свободы!

ДЯДЯ ВАСЯ

Мы с сестрой очень любили дядю Васю – маминого брата. Когда он приезжал в гости, для нас наступал настоящий праздник. Дядя Вася был большой шутник. Однажды он достал из деревянной кадушки большой красный перец, откусил его немного и сказал: «Какой сладкий и вкусный перец попался». И затем добавил: «Возьми, откуси немного, а остальное оставь сестрёнке». Мы с ней перед этим разговором сильно повздорили, и он это видел. Ну, думаю, оставлю я ей! И зажевал весь перец целиком. От жгучей горечи перехватило дыхание, слёзы выступили из глаз. Пришлось целый день полоскать рот водой, а дядя Вася тут как тут: советы давал, как это лучше делать. Позже он переехал к нам в Рубцовск и устроился работать шофёром на грузовую машину. Иногда дядя Вася брал меня в рейс. Как-то он перевозил бетонные блоки далеко за город, на строительство фермы, и взял меня с собой. Туда мы ехали по просёлочным дорогам мимо пшеничных полей и небольших пролесков. Накануне прошёл дождик, светило солнце и воздух был насыщен ароматом медовых трав. Недалеко от нас взлетел огромный орёл. Дядя Вася сказал, что такой орёл может поднять и унести даже такого пацана, как я. Дорога привела в низину, мы медленно проехали по узкому мосту через небольшую речку. Вот мы доехали до места назначения. Пока подъёмный кран выгружал блоки, мы перекусили бутербродами и развалились на траве. Вокруг цвели полевые цветы, и пчёлы собирали нектар. На обратном пути дядя Вася дал мне порулить машиной. Подъезжаю к низине и вижу, что дорога поворачивает и ведёт к узкому мосту, по которому мы проезжали. А дядя Вася невозмутимо говорит: «Ну, ты езжай, а я полезу в кузов и посмотрю на речку». И он на ходу открывает дверцу машины и как бы собирается лезть в кузов. У меня округляются глаза, и я резко жму на тормоз… Целое лето дядя Вася прожил в Рубцовске, а затем переехал в Алма-Ату. На прощанье он подарил мне свой фотоаппарат. Теперь у меня появилось новое увлечение! Самое интересное и загадочное происходило тогда, когда в темноте при свете красного фонаря, в ванночке с проявителем сначала вырисовывались очертания, а затем фотография постепенно приобретала законченный вид.

Я хорошо боролся и никто из сверстников не мог побороть меня. Одноклассник Миша Денисенко собирал группу сверстников и они гурьбой нападали на меня, но не могли свалить. Они прозвали меня д'Артаньяном, а себя называли гвардейцами Кардинала. В нашем классе учился верзила – Ковалёв. Он постоянно провоцировал меня на борьбу и никогда не мог победить. Однажды зимой мы возвращались из школы домой. На заснеженной поляне у стадиона мы вдруг затеяли борьбу. Хотя стоял трескучий мороз, нам было жарко. Наши пальто и портфели валялись на снегу, а мы отчаянно барахтались в сугробе. К нам подошла незнакомая женщина и принесла мои валенки, вытряхивая из них снег. Оказалось, они давно слетели с ног, а я боролся боси-ком на снегу, даже не чувствовал холода, наоборот – мне было жарко.

Вспоминаю, как меня принимали в пионеры. Звучал пионерский горн и выносили знамя. Затем произносилась торжественная речь, клятва и всем повязывали пионерские галстуки. Было такое ощущение, что мы повзрослели на много лет и скоро станем совсем взрослыми. Меня не покидало ощущение, что все люди выше и интереснее меня, потому что в каждом человеке есть то, чего нет у других. Я очень тянулся к природе. Невозможно передать тех чувств, которые охватывали меня морозной зимой, когда представлялось, что перед окном растёт дерево с зелёной колышущейся листвой. Позже, в восьмом классе, любовь к природе потеснила другая, ещё более сильная, необъяснимая любовь к девочке – однокласснице. Эту любовь я так и не смог выразить. А девочка, наверное, и не догадывалась об этом.

Мне очень нравилось стрелять в тире из воздушной винтовки. Они не всегда были хорошо пристреляны, поэтому сначала я двумя пульками пристреливал винтовку по какой-нибудь отметине. Затем брал визуальную коррекцию в нужную сторону и без промаха гасил свечи, сбивал самые сложные мишени. Как-то «тирщик» предложил: «Приходи в воскресенье, мужики будут спорить на дом, что самолёт из десяти десять раз никто не выбьет». Но я не пришёл, испугался, а вдруг промахнусь и дом проиграю.

Однажды осенним вечером, когда на улице было уже темно, мы должны были встретить дядю Васю на железнодорожном вокзале. Он приезжал к нам в гости из Алма–Аты. Я бегом помчался на автобусную остановку и в темноте не увидел глубокую траншею, которую накануне вырыли экскаватором под водопровод. На полной скорости я перелетел через кучу земли и головой вниз улетел в траншею. Не знаю, сколько времени пролежал там. Вернулся домой поздно, когда все уже сидели за праздничным столом. Сильно болела голова, а посредине неё была огромная мягкая шишка. О своём происшествии я никому не рассказывал. На следующее утро по пути в школу заглянул в траншею, в которой вчера побывал. Она была глубиной более двух метров и на дне лежала длинная доска. Траншея была узкой и длинной, земляные стены её были исцарапаны человеческими ногтями. Стало ясно, что здесь побывал я не один. После этого случая память заметно притупилась, учителя с тру-дом тянули меня на ударника. Родителям они жаловались на то, что я стал учиться значительно хуже, да и интерес к школьным урокам у меня как-то ослаб. Порой, стоя у доски и хорошо зная материал, не мог выразить его словами. Раньше всё давалось легко, теперь приходилось напрягаться. Зачастую, чтобы что-то вспомнить, приходилось в мысленных образах, в логической последовательности перебирать цепочкой явления и понимать их суть и взаимосвязь. Недаром говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В связи с этим у меня начало стремительно развиваться логическое мышление. Моё сознание стало погружаться внутрь себя, в размышления, но тогда я этого ещё не осознавал. Возрос интерес к технике и природным явлениям. То, что в школе мы ещё не изучали, я уже стремился понять. Например, что такое тепло, и начинал рассуждать: горит спичка – идёт реакция горения – распадается молекулярная связь, молекулы отталкиваются силами взаимодействия и разлетаются в разные стороны. Горящее вещество при этом переходит из одного состояния в другое, из «качества в количество», и превращается в газ, а разлетающиеся молекулы ударяются и раскачивают молекулы окружающей среды. Среда при этом нагревается и человеческие, биологические «датчики» ощущения фиксируют колебания молекул как тепло. Позднее, в старших классах, я узнал, что это открытие принадлежит Ломоносову. Ранее считалось, что тепло – это особая «жидкость», которая при нагревании перетекает из одного тела в другое. Исследователи даже пытались взвешивать тела до нагрева и после него, но результаты ничего не давали. Ломоносов понял и впервые объяснил суть этого явления. Свои открытия я принимал как само собой разумеющиеся.

НА СТАРИЦЕ

Летом мы с друзьями уезжали на велосипедах далеко за город, на старицы (отдельные водоёмы, поросшие редкими деревьями и кустарником), которые находились в степи. Лишь изредка по пути нам встречались одинокие кустарники. Попадались и овраги, на обрывистых склонах которых, сплошь изрытых норками, гнездились ласточки. Вдалеке проступали очертания какой-то деревушки и колхозных полей. Старицы были очень глубокие, с чистой водой, и там, как правило, не было ни души. Мы целыми днями купались, плавали, ныряли, палили из самодельных «шпалеров» по мишеням. Однажды с нами на старицу впервые поехал наш друг Саша на новом отцовском велосипеде. Он всё время отставал, и приходилось ждать его. Когда дорога к водоёму была уже прямой, мы уехали далеко вперёд. Накупавшись, стали загорать на солнышке. Саши всё не было, и мы начали беспокоиться. Потом увидели вдалеке еле различимый силуэт одинокого велосипедиста, который двигался мимо нас по направлению к деревушке. Кричать было бесполезно, и я выстрелил из «шпалера» в его сторону, зная, что пулька не долетит до него. Велосипедист услышал, остановился и поехал в нашем направлении напрямую через степь, кустарники и овраги. Порой мы теряли его из виду, но из очередной ямы или оврага вдруг появлялось переднее колесо велосипеда, а затем вырисовывалась голова самого велосипедиста. Затем видим следующую картину: Саша, красный, как кумач, от летнего солнца и жажды, несётся мимо нас на полном ходу и прямо на велосипеде в одежде летит с обрыва в студёную воду старицы. Саша плавал плохо, но всё же по-собачьи выплыл на берег. Он с тоской посмотрел в глубину прозрачной воды, где должен был находиться его велосипед, и печально произнёс: «Всё, батька убьёт». Велосипед удалось выудить из глубины, однако в тот день Сашины неприятности не закончились.

Мой «шпалер» стрелял метко, мне не составляло труда с десяти метров попасть в спичечную коробку. Установив консервную банку вблизи Сашиного велосипеда, я несколько раз выстрелил по ней, но не попал. Чтобы увидеть, куда летят пульки, пришлось за банкой пристроить лист картона возле Сашиного велосипеда. Но и на картоне следов пулек не оказалось. В большом недоумении я оставил пистолет и пошёл купаться. На обратной дороге по пути домой Саша неожиданно обнаружил на эмблеме велосипеда, ниже руля, глубокие вмятины с рваными дырами. Его глаза наполнились ужасом, он печально произнёс: «Ну, всё, на этот раз батька точно зашибёт». Пришлось переставлять эмблему совсем от другого велосипеда, зато мне стало понятно, куда летели пульки из искривлённого ствола «шпалера». Следующим летом с Сашей случился ещё один казус, но обо всём по порядку.

Видимо, неудачи поочерёдно преследовали нас. Как-то по пути на старицу мы устроили велосипедные гонки. Сергей вырвался вперёд, но заднее колесо его велосипеда неожиданно заклинило, и он всем телом забороздил по пыльной дороге. Осмотрев ушибленные локти и отряхнувшись от пыли, он стал методично вытаскивать свою новую светлую рубашку, обвитую мазутной цепью, из звёздочки заднего колеса велосипеда. На рукавах рубашки виднелись мазутные дыры. Оценив случившееся, Сергей практично, по-хозяйски произнёс: «Ничего, мамка сделает с коротким рукавом».

Однажды приехав на старицу и накупавшись вдоволь, мы устроили стрельбу по мишеням. Свои пистолеты мы заряжали спичками, но в этот раз один из наших друзей, Коля, где-то раздобыл целую банку дымного пороха. Нечаянно он просыпал часть пороха на землю. Мы бросились поджигать рассыпанный порох, кто первый? От спешки ломались спички. «Повезло» Сергею. Его горящая спичка первой приблизилась к кучке пороха. В это время я с азартом, ползая на коленях, искал рассыпанные в траве спички. Вдруг рядом со мной – огненная вспышка! На месте вспышки стал медленно вырастать купол плотного сизого дыма. Из этого дыма, словно привидение, появился Сергей и на полусогнутых ногах медленно направился к воде. Мы затаили дыхание. Сергей, выдохнув клуб дыма изо рта, медленно наклонился к воде. Его лицо было необычно розового цвета, без бровей и ресниц. Омыв лицо водой, Сергей снял шкурку с носа и спросил, красный ли он? Мы подтвердили. Тогда он, показав на кусок бордовой материи, спросил: «Такой вот?» Мы успокоили его, отвечая: «Нет, Серёга, светлее!». По приезду домой нам всем влетело от его мамки. На следующий день он заехал ко мне на велосипеде. Моя сестра, не узнав его, сказала: «Тебя зовёт какой-то пацан». Смотрю, а из-за забора на длинной шее торчит голова Сергея без бровей и ресниц, с ободранным носом, а на лице натянутая улыбка.

НОВЫЕ УВЛЕЧЕНИЯ

Прошёл ещё один год. Наши взгляды и интересы значительно изменились, теперь мы стали украдкой посматривать на девчонок. Свои велосипеды мы забросили, на старицы больше не ездили. В основном проводили летние каникулы на улице и во дворах, купались в реке Алей, иногда выходили в город. Только наш друг Валера отсиживался дома, он выходил в эфир из самодельного радиопередатчика. Во дворе мы частенько тренировались на самодельной перекладине, либо толкали ядро, иногда занимались боксом. Я смастерил себе турник и ставил на нём рекорды местного значения, а порой впадал в такое состояние духа, что мог делать силовой выход на вытянутых руках. У Валеры во дворе, возле сарая, росло толстое дерево. Мы привязали к суку дерева верёвку и лазили по ней, кто как умел. Только у Саши ничего не получалось. Тогда он по лестнице залез на крышу сарая, а затем по сучьям дерева сполз на верёвку и повис на ней, как сосиска, высоко над землёй. В это время появился пьяный сосед по кличке Шаромыга и остановился прямо под верёвкой, на которой висел Саша, чтобы справить свою нужду на стенку сарая. Вскоре Сашины руки совсем ослабели и он стремительно съехал по верёвке вниз прямо на спину Шаромыге, который от неожиданного удара врезался лбом в шлакобетонный сарай. Саша, долго не раздумывая, бросился наутёк. Далее перед нами предстала такая картина: Саша, поднимая клубы пыли своими широкими самопальными тапками, несётся по улице, а за ним гонится Шаромыга, на спине которого видны следы больших Сашиных тапок, сшитых батькой. Саше удалось раствориться в каком-то крапивном закоулке.

Так прошло ещё одно лето четырнадцатилетних подростков. Мы, как и многие наши сверстники, подросли и возмужали. Стали похожими на парней. Изменился наш внешний облик, одежда, причёски. Теперь нельзя было отставать от моды. Я научился стильно себя подстригать. Пользуясь двумя зеркалами и ножницами, научился делать себе желаемую причёску. Также самостоятельно кроил и шил на ручной швейной машинке рубашки и брюки. Это было время, когда трудно было купить модные вещи, да и стоили они дорого. Как-то мне посчастливилось приобрести модную тёмно-красную кепку, и я до самой зимы с ней не расставался. В это время у меня проявилась не по годам большая физическая сила. Нравилось «зашкаливать» любые силомеры. Частенько по пути из школы домой мы с Колей заходили в спортзал ремесленного училища. Там тренировались ребята старше нас. Я подходил к турнику, делал сложные силовые упражнения. Затем направлялся к штанге. Накатывал на неё более семидесяти килограммов и одной рукой выбрасывал её над головой. В армрестлинге мне не было равных, даже среди взрослых мужчин. Нам с Колей доставляло удовольствие удивлять сверстников, да и какой мальчишка не поддался бы такому соблазну.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Быстро пролетел восьмой класс. Я впервые испытал первую тайную любовь к девочке – однокласснице, которую звали Люба. Сильное чувство любви и желания переполняло грудь, но упрямый разум говорил: нам не суждено быть вместе. Я часто погружался в сладостные мечты и грёзы, но сознание подсказывало: мы не рождены друг для друга. Никому не открывал эту тайну, только теперь, по прошествии многих лет, могу спокойно поведать об этом. Иногда и сейчас вижу Любу в сновидениях, но это другая тема откровения. Когда началась учёба в девятом классе, мы с другом Колей, убедив родителей, поступили на курсы телемехаников и перешли в вечернюю школу. Какая-то непреодолимая сила тянула на улицу. Мы сбегали со школьных уроков и бродили – бродили по улицам, тайный азарт которых завораживал наше юношеское сознание. Но втайне от друга, я мечтал встретить свою единственную любовь.

КРАЖА

Наступила весна перед окончанием девятого класса. В этом году апрель выдался на редкость тёплым. Как-то в воскресный день я принарядился. Надел накануне перешитые добротные брюки, новую шёлковую рубашку и новые туфли, нацепил часы, захватил все свои скромные денежные сбережения и поехал в центр города пройтись по магазинам. Побродив по ним и ничего хорошего не присмотрев, я направился через мост за реку Алей, на ближайшую старицу. Денёк стоял просто летний. Меня охватывал радостный восторг, ведь за долгую зиму очень соскучился по природе и по купаниям. Уже зеленел кустарник, на деревьях начинали проклёвываться молодые листочки. Вокруг не было ни души. Раздевшись и аккуратно сложив свои новые вещи на молодую травку, я медленно вошёл в студеную прозрачную воду старицы. Затем, нырнув, стремительно поплыл на другой берег, где над старицей нависали густые и мощные деревья, в тени которых ещё лежал лёд. Разбив пяткой лёд, вышел на другой берег и, пройдя меж стволами и кустарниками, оказался на острове. Пробежал по зелёной, мягкой траве, радуясь тёплым лучам весеннего солнца. Вспомнил, что летом, когда спадает вода и открывается проход, остров кишит отдыхающими, а сейчас на нём ни души. Побродив по острову, я поплыл назад и с удивлением обнаружил, что там, где возвышалась горка одежды, пусто. Не веря своим глазам, вспомнил, что когда раздевался, то видел и слышал, что вдалеке поскрипывала цыганская телега, но она двигалась в другом направлении, и я не придал этому никакого значения. Опрометью помчался вдогонку по лесной дороге, но телеги и след простыл. На мне из одежды были только плавки да тёмные очки. Ничего не оставалось делать, как дожидаться вечера и в темноте через весь город закоулками возвращаться домой. Уже вечерело, прохлада начала беспокоить меня. Неожиданно, на моё счастье, появился незнакомый подросток на велосипеде, видимо, такой же «любитель природы». Он съездил домой и привёз своё старенькое трико и старую обувь – плетёнки. Хотя его штаны оказались чуть ниже колен, из-под майки виднелся мой пуп, а пальцы ног нависали над плетёнками, но и за этот наряд я был несказанно благодарен мальчику. Нацепив тёмные очки, чтобы не узнали знакомые, я благополучно, если не считать порезанного о стекло большого пальца ноги, который торчал из плетёнок, добрался домой. Увидев бабушку на кухне, спросил её басом: «Денисенковы здесь живут?». Бабушка сначала спряталась за дверной портьерой, а затем, признав меня, произнесла: «Ах ты, паразит этакий!».

В ГОРОДСКОМ ПАРКЕ

По окончании девятого класса нам казалось, что мы уже взрослые, да нас и принимали за взрослых парней. Мы с другом Колей вечерами ходили в городской парк. Стройные, одетые по последней моде, мы важно прогуливались по аллеям парка, привлекая внимание отдыхающих. Позже я узнал, что меня в парке за стройный стан прозвали «талия». Меня всё время преследовала мечта о встрече с прекрасной не-знакомкой. Сладкая тайна грёз о единственной завораживала сознание. И хотя в дальнейшем судьба предоставит много таких встреч, но эту мечту я пронёс через всю жизнь. В это время я искал встречу уже не с той любовью, которая завораживала в восьмом классе. Я искал новую желанную тайну.

Так получалось, что с ранних лет и до самой зрелости я никогда не был явным лидером и всегда уступал эту роль другим. Во мне незримо сидело чувство какой-то врождённой скромности. Чувство жалости и боязнь обидеть человека сковывали меня. Каждый, особенно незнакомый человек, был для меня в некой почти святой неприкосновенности. Но всё менялось, когда возникала экстремальная ситуация или грозила большая опасность. Когда лидеры терялись, тогда я переставал себя узнавать. Понимание ситуации вкупе с чувством твёрдой уверенности охватывало меня, лидерство само собой переходило ко мне. Когда же опасность проходила, лидерство опять переходило к другим.

СХВАТКА

Вспоминаю, как однажды мы с Колей, прогуливаясь по аллее парка, проходили мимо танцплощадки, которая как магнитом притягивала нас. Но для того, чтобы зайти туда, мы не могли переступить какой-то внутренний барьер. У центрального входа, где продавались билеты на танцы, было много людей. Мне вдруг преградил путь подвыпивший парень по прозвищу Видигон. Этот парень был по возрасту значительно старше меня, выше ростом и гораздо крупнее телосложением. Он занимался боксом. Внезапно Видигон встал в боксёрскую стойку и приготовился нанести удар, но я неожиданно даже для самого себя уклонился от удара. Затем схватил его за талию, подбросил вверх, прокрутил над головой. Не знаю, что было бы дальше, если бы не взрослые парни, которые перехватили Видигона в тот момент, когда я держал его за талию вниз головой над асфальтом. Я тут же опомнился и увидел, что несколько ребят держат меня за руки, а мой «обидчик» стоит в полной растерянности. После этого случая к нам в парке никто не приставал, все держались на почтительном расстоянии, принимая нас за самбистов.

НЕ ПОВЕЗЛО

Это было ранним летом. Мы с Колей, принарядившись, вышли в город погулять. Неожиданно нас посетила хорошая идея – проведать старицы после долгой зимы. Мы, не раздумывая, отправились через мост за реку Алей. Придя на старицу, вспомнили детство, начали веселиться, бегать, прыгать через протоки, лазить по деревьям. На берегу старицы росло толстое дерево, от него отходил мощный ветвистый сук, который горизонтально нависал над водой. Коля подпрыгнул, вцепился руками в него, подтянулся, обвил ногами и, свисая над старицей, полез по нему. Он надеялся на его толщину и надёжность. Вдруг раздался глухой треск, сук медленно, со скрипом стал отделяться от дерева. Коля, вытаращив глаза, ещё крепче вцепился в сук. Я катался от смеха, предвкушая развязку. Сук медленно, всё убыстряя ход, приближался к воде с висящим на нём другом. Затем остановился, погрузив его в водоросли и пучину старицы. Друга не было видно, лишь торчали его руки и ноги, мёртвой хваткой держащие сук. От сильного смеха у меня перехватило дыхание и слёзы выступили на глазах, когда он в своей парадной одежде, весь в тине выползал на четвереньках из болотной пучины старицы.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГ

Летом мы, как правило, днём купались в реке, загорали на солнце, а вечерами ходили в центральный парк. Однажды в разгар лета я с Колей, большим юмористом по жизни, забрели на железнодорожный вокзал. Мы подошли к висевшей на стене карте и стали внимательно изучать движение поездов. У нас появилось большое желание съездить на юг. Мы проверили свои финансовые возможности, которые оказались весьма скромными. Это нас не смутило. Мы зашли в полупустой пассажирский вагон, залезли на третьи, багажные, полки и всю дорогу, заливаясь смехом, «зайцами» поехали на юг, в город Семипалатинск. Когда, доехав до места назначения, выходили из вагона, то искренне признались молодой проводнице, что мы безбилетники. Проводница оказалась доброжелательной, она сказала, что всё равно довезла бы нас бесплатно, ведь в вагоне было много свободных мест. В Семипалатинске, выкупавшись в Иртыше, пошли бродить по городу. Мы были хорошо одеты, держали себя с достоинством, нас всюду принимали за важных гостей из самой Москвы. Никто не мог определить наш возраст, кроме дежурного милиционера на вокзале, но это позже. А пока мы ощущали себя важными «столичными гостями». Правда, улучив момент, «эти важные столичные гости», зайдя в укромный уголок привокзального сквера, с огромным аппетитом уплетали большую буханку хлеба, заедая её дешёвыми помидорами.

Я не рассказал вам об одной очень важной в моей жизни встрече, которая произошла накануне, в то время, когда, искупавшись в реке, мы шли через город наугад к вокзалу, «подметая» клёшами местные тротуары. Я увидел, как из ближайшей пятиэтажки вышла светловолосая девушка. Она шла нам навстречу. С большим удивлением я узнал в ней свою первую любовь – девочку Любу. Оказалось, она поступила в техникум и жила в этом общежитии. Люба по-дружески пригласила нас в гости, сообщила номер комнаты. Но мы так и не зашли к ней, хотя мне очень хотелось, а друг и не догадывался об этом. Не зашёл я и после. Какая-то непреодолимая стена стояла между нами. Вернувшись на вокзал, мы узнали, что поезд в Рубцовск идёт только на следующий день. И мы, изучив вокзальную карту, решили продолжить путешествие на восток, к горам, в город Усть-Каменогорск. По карте это было близко, и мы думали успеть обратно до утра. Так же заняли багажные полки почти пустого пассажирского вагона и поехали на восток, в «неизведанные» горные края. По горным перевалам поезд тащился медленно и подолгу стоял на каждой станции. Ничего не оставалось делать, как от души «ржать» над сложившейся ситуацией. До Усть-Каменогорска мы добрались только к утру, назад можно было вернуться всего через несколько часов. Но, увы! Закупив привычный ассортимент продуктов, мы отправились на реку, чтобы совершить утренний моцион и позавтракать на природе после длительной дороги. Этот город был похож на Семипалатинск, если не считать гор, вырисовывавшихся вдали. Люди доброжелательно принимали нас. Всё было прекрасно: ласковое солнце, шелест зелёной листвы, необыкновенное ощущение чистоты и свежести! На вокзал мы успели вовремя, до отправления поезда оставалось около получаса.

В МИЛИЦИИ

Удобно устроившись на фанерных сиденьях в совершенно пустом зале ожидания, мы снова начали привычно хохотать, вспоминая смешные истории. В этот момент к нам подошёл дежурный милиционер и попросил предъявить документы. Паспортов у нас, конечно, не было. Другу ещё не исполнилось шестнадцать лет, а я дожидался его, чтобы паспорта получать вместе. Нашему откровению милиционер явно не поверил и повёл в участковый пункт милиции. Там долго названивали в Рубцовск на работу к моему отцу и в паспортный стол. Затем составили какие-то бумаги и повезли нас на «воронке» с решётками в детскую комнату милиции. Её начальником была девушка, на внешний вид почти наша ровесница. Она изумилась: «И что с ними делать?» Ей ответили: «Делайте то же самое, что и с остальными!» Нас завели в комнату и приказали раздеться до трусов, затем спросили, каким спортом занимаемся. Переписали личные вещи и отправили в душевую, после которой хорошо накормили. Но одежду не выдали, видимо, опасались, что их трёхметровый забор для нас не помеха. В большой комнате отдыха стоял телевизор, а на стульях вдоль стены сидели сорванцы. Телевизор не работал, и мы с удовольствием его починили и ещё что-то из мебели отремонтировали. За всё время скитаний здоровый и безобидный юмор не покидал нас ни на минуту, всё казалось нипочём. По инструкции за нами, несовершеннолетними, должны были приехать родители, но начальница, пригласив к себе в кабинет, выдала одежду и вызвалась проводить на вокзал, чтобы посадить нас на поезд. На автобусной остановке мы, поблагодарив её, заверили, что сами уедем. Расставалась она со слезами на глазах, думаю, так и не поверив, что мы несовершеннолетние, и попросила не попадаться на глаза привокзальной милиции. В Рубцовск доехали благополучно, даже не растратив и половины денег. Нам всегда везло на добрых проводниц. Мы приехали вовремя: дома нас совсем потеряли и, сильно забеспокоившись, начали поиски. Так закончилось лето 1967 года.

РАБОТА НА ЗАВОДЕ

Учась в вечерней школе в девятом классе, мы с Колей пошли работать на завод токарями-универсалами. Нас отправили на трёхмесячные курсы, которые мы закончили с отличием и стали к станку. У меня работа пошла с первого дня. Мне дали операционное задание. Уже на второй день я «перекрыл» норму в полтора раза и попал в местную газету. Эта заводская газета с моей крупной фотографией у станка долго хранилась у отца до самого пожара и его гибели. Ну а пока жизнь шла своим чередом, никто тогда не мог даже предположить будущие трагические события. Отцом своим я гордился, ведь он был решительный, уверенный и сильный.

Незаметно пролетела зима. Теперь мы частенько захаживали на танцы в Дом культуры. Отмечали праздники, дни рождения, собирались на вечеринки. Со своим закадычным другом – тёзкой мы встречались редко, в цехе работали в разные смены. Но основная причина была в том, что он стал постоянно выпивать, и каждая наша встреча заканчивалась хорошей попойкой и нежелательными приключениями. Он был большим мастером слова, а в пьяном виде держался уверенно и дерзко. Зачастую, когда «дело пахло керосином», мне приходилось брать инициативу в свои руки. В пьяном виде иногда всё заканчивалось не в нашу пользу. Правда, после мы брали реванш, но это были уже не безобидные приключения. Мне это не нравилось, и я стал отдаляться от него. Встречались мы лишь на работе в пересменах. У меня появились новые друзья. Больше мы сдружились с Сергеем, старым другом. Он заметно повзрослел, стал высоким и стройным, поступил в техникум, научился хорошо играть на гитаре и петь. Наши интересы совпадали.

Летом, прихватив еду и палатки, с друзьями отправлялись на пригородном поезде далеко за город, на новые места отдыха на реке Алей. Выбирали места, поросшие могучими деревьями. Свой первый летний отпуск я провёл с новым приятелем Валерой в экзотической Одессе. Туда мы поехали по всем правилам на свои заработанные деньги, хотя не обошлось без приключений. Наверное, возраст был такой. Так в суете проходили дни, приближалось совершеннолетие. Это был период старта к взрыву моей творческой деятельности. Вспоминаю, как всё начиналось. В цехе избрали нового комсорга из нашего токарного участка. Ему цеховой комитет помог отпраздновать свадьбу, поскольку его невеста тоже работала в этом цехе. Я был на свадьбе и, чтобы поддержать комсорга, согласился издавать стенную газету. Стихи и рисунки получались удачными. Даже из других цехов приходили посмотреть газету. Я почувствовал в себе какое-то новое качество, именуемое творчеством, но не придал этому значения.

В цехе я поспорил с нормировщицей, которая всё время снижала расценки, заставляя токарей работать на превышающих норму режимах резания металла. Чтобы не быть голословным, в заводской библиотеке набрал большую стопу толстых книг по режимам резания и в выходные вплотную засел за их изучение. Хотелось доказать свою правоту. С головой погрузившись в чтение, удалось за два вечера понять смысл большого и сложного материала, вычленить нужное и научиться делать расчёты по режимам резания. Но, как стало понятно впоследствии, не это было главным. Я научился сосредотачиваться, концентрировать усилия воли на раскрытие смысла и видеть весь непрерывный процесс в образном мышлении.

ОЗАРЕНИЕ

Мысли стали накатываться как снежный ком. Я неожиданно перевёл фокус внимания на строение мироздания. И великая тайна стала раскрываться в моём сознании. Азарт открытий охватил всё моё существо. Теперь уже было не до режимов резания, не до школы! Глаза мои горели огнём восторга! Я отчётливо понимал, что извечная величайшая тайна раскрывается передо мной. В считанные минуты в сознании пронеслось устройство Вселенной, тайный смысл микро- и макробесконечностей, предназначение человека во Вселенной и его великое будущее в бессмертии. Я отчётливо понимал, что это великие открытия, и мир не знает о них, и если бы люди знали это, то мир был бы совсем иным. Так я входил в совершеннолетие, шёл 1968 год, приближались мои 18 лет. Уходила пора юности, наступала молодость. Тогда казалось, что в считанные дни я раскрою все великие тайны миров и изложу их в количественном отношении на бумаге. Тогда я ещё не понимал, да и не поверил бы в то, что впереди ожидает титанический труд нескольких десятилетий.

Моё сознание погружалось внутрь себя, в мысленные образы. Оно напрочь отказывалось воспринимать информацию (количественных отношений) от внешних источников. Видимо, прежде нужно было в своём воображении «исколесить» все закоулки далёких миров. Чётко увидеть, осмыслить, понять и выдать «конечный продукт». О своих открытиях я пытался делиться с окружающими. Я говорил огненно и страстно, речь была красивой и слаженной, но друзья и родители, совершенно не вслушиваясь и не понимая смысла сказанного, с тревогой смотрели на меня. Одна только бабушка понимала, надеялась и верила в меня. Новые друзья и знакомые, с которыми сводила судьба, зажигались моими речами. Они искренне верили в новый, красивый смысл Вселенной и в великое предназначение человека. Правду говорят: «Нет пророка в своём отечестве».

Пролетали дни и недели, а задача всё не решалась. Не хватало чего-то совсем малого в построении физико-математической модели Вселенной. Стало появляться тревожное чувство: а вдруг что-то случится со мной и мир не узнает о тайне Вселенной! И тогда я решил передать идею и суть настоящим учёным, чтобы они выстроили её в математических соотношениях.

Я собрался лететь в Москву. Занял у бабушки недостающую сумму денег и купил билеты на самолёт. Со мной вызвался поехать в Москву товарищ по работе Юра Балагозинов, который верил в мои идеи. Родители попытались отговорить меня от этой затеи, но бабушка отчаянно встала на мою защиту. На работе начальнику цеха я уверенно и с достоинством отчеканил: «Пользуясь фильтром правильных взглядов от отрицательной эмоциональной информации, мне удалось вывести новую идеальную теорию, которую необходимо срочно передать учёным в Москву». Начальник, глядя на меня изумлёнными глазами, молча подписал мне и Юре заявления на короткий отпуск без содержания. Мне тогда казалось, что учёные заинтересуются, поймут, помогут и предоставят место для работы в своём учреждении. Ведь тема мироздания Вселенной и будущего предназначения человечества является краеугольным камнем науки. Увы! Я сильно ошибался в своих мечтах и грёзах о всеобщем счастье людей. Но всё по порядку.

МОСКВА

Стоял морозный январь 1969 года. Мы с Юрой прилетели в Москву и расположились в зале ожидания аэропорта. У нас сильно болели головы, подскочила температура, а у Юры появились насморк и кашель. Он был в тяжёлом болезненном состоянии. Оказалось, что мы подхватили вирус гриппа. Я оставил Юру в пустом зале ожидания, а сам, поймав такси, поехал в МГУ им. М. В. Ломоносова на Ленинские горы. В центральном величественном здании университета я предстал одетым по последней моде. Здесь мне сообщили, что весь профессорский состав находится сейчас в соседнем невысоком здании (кажется, шла зимняя сессия студентов). Я брёл по широкому университетскому коридору, читая кабинетные вывески больших учёных светил, и ощущение восторга и веры понемногу угасало во мне. Многоэтажные названия: профессора, академики, доктора многосложных наук, типа доктор марксистко-ленинской философии или доктор научного коммунизма академик… и т. д.

Я шёл по широкому университетскому коридору и думал о высказывании Ленина о неисчерпаемости электрона. На мой взгляд, он опережал идеи многих учёных, отстаивавших точку зрения о неделимости электрона. Вижу длинную вывеску с «притягивающим» названием. Может, сюда? Открываю дверь кабинета. За большим столом, заваленным огромной грудой бумаг, сидел пожилой академик. Я с ходу, долго не раздумывая, выдал ему заученную речь (о фильтре правильных взглядов...). Он с интересом посмотрел на меня из-под толстых очков в широкой роговой оправе и произнёс: «Вам следует обратиться на соседнюю кафедру, к академику…». Я невозмутимо вышел и открыл дверь соседнего кабинета. За столом сидел другой академик, внимательно выслушавший меня. Он пригласил молодого учёного из соседней комнаты. Вышел симпатичный молодой человек, похожий на Ленина, в костюме-тройке, с бородкой и усами. Я подумал: этот должен понять! Мы отошли к большому окну вестибюля и разговорились на философские темы – о мироздании, Вселенной и предназначении человека. Он действительно многое понял, одобрил и сказал, что это очень хорошая тема для диссертации. Далее добавил, что не в его силах изменить устоявшиеся университетские традиции. Я понял всё и попросил: «Так возьмите идею и развейте, докажите её, пусть она принесёт пользу людям». Он ответил, что у него есть тема и он готовится к защите диссертации. Затем предложил помощь в поступлении в университет и добавил: «Нам такие увлечённые люди нужны». Я ушёл опустошённый. Каждый думал о диссертации. Им не нужна была тайна Вселенной. Они лишь выслушали меня с интересом. И только...

К вечеру я вернулся в аэропорт. Юра в тяжёлом гриппозном состоянии ждал меня в здании аэровокзала в том же месте, где я оставил его. Я купил билеты на ближайший рейс Москва – Семипалатинск. Далее до Рубцовска нужно было добираться поездом или местным авиарейсом. Помню, как мы без регистрации билетов бежали по взлётному полю, в последний момент заскочили в самолёт, но оказалось, что перепутали время и рейс, наш самолёт улетел час назад. Этот самолёт летел в том же направлении и добрая стюардесса (нам везёт на проводниц!) с удовольствием приютила нас, ведь мы не безбилетники.

Дома бабушка рассказала свой сон, который увидела накануне моего приезда: «Вижу, будто бы текло много-много воды, а потом дали тебе большое-большое знамя». Я быстро разгадал её сон: «Пройдёт много-много времени и моя теория о Вселенной будет признана». Однако под значением «много-много времени» я тогда подразумевал не годы, а считанные месяцы…

ФИЛОСОФИЯ БУДУЩЕГО

Я снова и снова погружался в мысленные образы. Перед моим сознанием, словно в забытом сне, выплывали миры иных измерений. Моё воображение рисовало красивые картины будущего Человечества. Из целостной модели мироздания, как логическая предопределённость, аксиомой вырисовывалось бессмертие Человека. Было понятно, где и как зарождаются миры, которые затем уходят в беспредельность, и поэтому они могут существовать бесконечно. Передо мной раскрывалось устройство мельчайших миров, уходящих в бездонную глубину материи. Отчётливо виделось строение огромных миров, которые уплывали бесконечной цепью в гигантские измерения Вселенной.

Но самой захватывающей была тема великой деятельности будущего Сверхчеловека во Вселенной. Уже тогда было понятно, что религия отводит эту великую роль Богу – Творцу всего сущего во Вселенной. Мне же виделось, что человек со временем раскроет свой истинный творческий потенциал и станет настоящим Творцом Вселенной. Он будет творить материю нового огромного мира из наших астрономических объектов, словно из простых элементарных микрочастиц. Вот почему человек так упорно осваивает космос, стремится познать строение микрочастиц и глубину микромира, чтобы со временем самому стать Архитектором и Творцом новых миров и раскрыть свою бесконечную, счастливую жизнь в вечной молодости. Но для этого, прежде всего, необходимо познать законы жизни и строение микромиров, чтобы затем, по аналогии, творить миры гигантских измерений.

Это была лишь красивая философия с качественными понятиями жизни. Я мысленно видел и наглядно представлял, как мельчайшие микромиры, находящиеся в глубине элементарных микрочастиц, сжимаются и «убегают» от нас в бесконечную глубину материи. Перед моим сознанием вереницей проносились образы гигантских миров, внутри которых находимся мы, и от которых мы также «убегаем» вслед за малыми мирами, в бездонную глубину Вселенной. Виделось, как между «разлетающимися» мирами в расширяющейся метрике зарождаются новые миры. Причём, помимо миров больших и малых, находящихся в разных измерениях, во Вселенной существуют миры в одном измерении (например, осязаемые нами астрономические объекты), которые тоже «разлетаются» в растягивающейся метрике.

Передо мной стояла задача создать философию Вселенной в количественных (математических) отношениях. Это учение будет являться уже не абстрактной, многословной философией, а конкретным естествознанием беспредельной Вселенной. Суть не в том, каким ярлыком оно обозначится в общественном сознании, а суть в целостности и правильности учения. Сейчас рассуждаю так, а тогда я в огненном порыве мысленно творил и открывал в своём пылком сознании новые миры далёких и близких измерений и их формы жизни. Было не так важно, что и как будет называться, главное – понять и обозначить истинную суть явлений, и она в основном была понятна. Но только прикасался к математическим выражениям, чтобы увидеть и перевести устройство мироздания Вселенной в числовое значение, истина ускользала. Я терял наглядные физические образы явлений, сознание погружалось в хаос. Упорство и натиск не помогали в поиске истины, даже напротив, заводили в тупик, из которого иногда сложно было выбраться. Когда, отчаявшись, выбирался из тупика и отпускал проблему, увлёкшись другими делами, то наглядный образ опять возвращался, открывались новые штрихи – ступеньки к истине. Видимо, прежде, чтобы понять новое значение истины, нужно было исколесить многие «земли» далёких миров. Казалось, вот-вот откроется бесконечная Вселенная в числовых значениях, и тогда она станет понятна и доступна людям. Но время шло, а математического решения задачи не было.

СЛУЖБА В АРМИИ

Пришла пора служить в армии. Но удалось получить отсрочку на год, однако задачу я так и не выполнил. Значительно позже, когда появится решение, буду задавать себе вопрос: «Почему такая понятная суть была закрыта огромной тайной»?

Служить попал на полигон «Байконур», затем в учебку. Несмотря на очень большую нагрузку и жёсткие условия обучения, я находил время для того, чтобы зайти в армейскую библиотеку и просмотреть свежие номера научно-популярных журналов. Передовые открытия и гипотезы учёных о космосе, Вселенной, о мире элементарных частиц подтверждали мою теорию о Вселенной. Я видел, что учёные глубоко проникли в частные явления природы, но научный мир не имеет общей картины мироздания Вселенной. Меня постоянно мучили мысли о том, как донести до людей истину, которую с древних времён ищет всё человечество, весь цивилизованный мир. Не найдя математических решений, которые прочной завесой закрывались от моего интеллекта, я решил взяться за перо и описать тайну Вселенной в фантастических сюжетах. Однако и здесь постигла неудача: стоило взять «перо» в руку, как правильная и красивая мысль прерывалась. Видимо, всему своё время и плод ещё не созрел.

После возвращения из учебки в часть меня назначили заместителем командира взвода, а затем и командиром взвода. Появилось больше свободного времени, но творчество в его выражении на бумаге не шло. Зато в сознании открывались новые загадочные и неизведанные уголки необъятной Вселенной.

ПЕРЕЕЗД В АЛМА-АТУ

После моей демобилизации наша семья переехала жить из Рубцовска в Алма-Ату. Мы купили небольшой уютный домик, утопающий в цветущем саду, а затем построили большой и красивый дом. У меня открылись профессиональные способности во всех сферах строительства, к немалому удивлению собственных родителей. Но мне казалось, что эти способности были всегда.

Наконец-то появилась отдельная комната, о которой я давно мечтал и которую обставил со вкусом. В свободное время закрывался в ней и приступал к штурму мироздания, снова и снова попадая в очередные математические лабиринты. Иногда в них отыскивал крупицы ценнейших знаний, но для построения модели мироздания недоставало точки опоры – точки отсчёта. Я не мог зафиксировать Вселенную в статике. В моём сознании она всегда была как есть – в вечном движении с постоянно – растягивающейся метрикой пространства и изменяющимися величинами, которые не удавалось зафиксировать, чтобы затем выразить на бумаге в виде чисел и математических значений. Время шло, а решения не было. В очередной раз, устав от тупиковых размышлений и выбравшись из очередного лабиринта, я уходил гулять по городу или в парк, в кино или в театр. Иногда просто искал приключения в ночном городе и часто находил их. Снова возвращался к мирозданию, и в очередной раз открывалась новая крупица тайны Вселенной.

Как-то летом к нам в гости из Рубцовска приехали родственники, один из них был молодым учёным. За столом у нас возник непринуждённый разговор о том, что обычный поршневой двигатель внутреннего сгорания очень несовершенен и имеет малый коэффициент полезного действия. Этот разговор засел в памяти, и я перевёл внимание из Вселенной на изобретение двигателя. В моём воображении стали возникать различные конструкции и модели новых двигателей, о которых до этого я не имел ни малейшего представления. Как выяснилось позже, это была серия роторных и свободнопоршневых двигателей различных конструкций. Некоторые из них я опубликовал в журнале «Автомобильный транспорт Казахстана» за 1978 год. Туда пришли письма, где выражалось желание изготовить опытные образцы двигателей. Я понимал, что можно создать высокоэкономичный двигатель нового поколения, но меня опять закрутила в свой водоворот вселенская тема.

АКАДЕМИЯ НАУК

Вернувшись к действительности, я вспомнил, что в редакцию журнала приезжал учёный, который приглашал меня работать в Академию наук на оборонное ведомство. Тогда я не принял это предложение, а сейчас вдруг захотелось общения с передовыми учёными. И я ответил положительно. Согласно инструкции, в течение первого месяца допуск к секретным темам не давали, да он и не был нужен. Мне достаточно было знать лишь условия и направление задачи. Я погрузился в мысленные образы, в сознании стали появляться различные модели, конструкции, которые нарисовал и показал заведующему лабораторией. Как выяснилось, я повторил имеющиеся модели и придумал ещё много новых конструкций. Уже в первые дни работы в этом ведомстве мне удалось проникнуть в секреты оборонной темы. Одну из моих новых конструкций, отвечающую высоким техническим требованиям, стали готовить для заявки на изобретение. Заведующий лабораторией заверил, что путь к диссертации теперь открыт и я обеспечен на всю жизнь. Заведующий был приятным и открытым человеком. На всех праздничных «посиделках» он красиво произносил торжественные речи о наших больших задачах, возможностях, о большой ответственности за порученное дело. Он умел от души говорить комплименты своим сотрудникам, умел высветить их положительные стороны.

В моём сознании стали появляться новые, более интересные конструкции. Затем возникла идея, как усовершенствовать и упростить наш испытательный полигон, приборы и методику испытаний, при этом было очевидно, что достигается более высокий результат. Некоторые из своих соображений я высказал руководителям лаборатории, но эффект оказался обратным. Как выяснилось, моё новое направление, несмотря на его очевидную перспективность, позволяло защитить значительно меньше диссертаций, что было невыгодно для лаборатории. Но я стал отстаивать идею. Отношение руководителей ко мне резко изменилось. Они постоянно говорили о моих больших способностях, но руководитель секретной темы, чью идею мы разрабатывали, меня от творческой работы отдалил, загрузив административными проблемами. Выполняя эти задачи, я снова возвратился к Вселенной и подготовил монографию: «Что же это - фантастика или действительность», которую дал почитать сотрудникам. Вспоминаю два разных мнения. Пожилой учёный долго и углублённо читал монографию, а затем, переведя на меня изумлённый взгляд, сказал: «Здесь имеется истина, но молодым людям это читать опасно, они могут сойти с ума». Но когда прочитал эту монографию молодой лаборант Серёжа, который мало что знал о Вселенной, он просиял радостью и весело заявил, что он так и думал, так оно и должно быть. Я сделал вывод: как сильно мешают учёным застойные старые знания. С сотрудниками у меня были хорошие отношения, но руководители стали меня опасаться. Они рисовали мне радужные перспективы: экстерном окончить институт и вместе с дипломным проектом защитить диссертацию (по секретной теме это сделать очень просто). Но я уволился с работы и унёс в своём сознании новейшие разработки, о которых никто не догадывался. Уходя, я размышлял: следует ли их открывать людям, которые ради сиюминутной выгоды используют технические достижения для разрушения творений природы.

РАБОТА В НИИ

Затем устроился работать в Научно Исследовательский Институт (НИИ), но и здесь повторилась старая история. Я перешёл дорожку одному талантливому изобретателю, возглавлявшему лабораторию, который вызвал меня на соревнование и проиграл с разгромным счётом. Чтобы как-то успокоить своё самолюбие, он спросил: «Считаешь ли ты себя гением?». Я ответил: «Нет, не считаю». Он загорелся радостью и произнёс: «Настоящие гении всегда знали, что они гении, и на всех углах кричали об этом». Я ответил: «Настоящий гений действительно знает, что он гений, но кричать об этом не будет». С тех пор наши тёплые дружеские отношения дали трещину. Возможно, всё обстояло гораздо сложнее, но это длинная история.

Мирозданием в научных учреждениях люди интересовались мало, они больше занимались практическими задачами. И тогда в поисках единомышленников я поступил учиться в университет на физмат. Но и здесь меня постигла неудача. Студенты поступили сюда для того, чтобы затем занять привилегированное положение в обществе. Преподавателей Вселенная мало интересовала. Вероятно, судьба предотвратила встречу с увлечёнными людьми для того, чтобы я самостоятельно прошёл свой «вселенский» путь. Тогда, к огорчению родителей, расстался с университетом и в очередной раз почувствовал огромное облегчение. Все говорили, что без диплома «будь ты семи пядей во лбу» ничего не возможно «пробить». Чем больше пытались убедить меня в этом, тем сильнее во мне возрастал протест. Была уверенность, что большое творение человеческой мысли «пробьёт» себе дорогу. Знания есть, стоит ли терять столько времени, распыляться на защиту диплома и диссертации?

Немногих людей интересовала вселенская тема. Лишь изредка скупые статьи в журналах говорили о том, что не умерла вселенская мысль на Земле, что где-то ещё есть увлечённые люди. Это давало силу и вдохновение. Нужно идти вперёд, к намеченной цели. Порой сомнения закрадывались в сознание и терзали мою душу. Однако отсутствие живого интереса у людей к этой теме препятствовало концентрации сознания на идее. Необходимо было очень большое желание и усилие воли. Порой сомнения закрадывались в сознание и терзали душу. Иногда задавал себе вопрос: «Нужно ли всё это?» И отвечал на него: «Да, непременно, нужно идти только вперед!». Чтобы отдохнуть и развеяться, я бродил по городу, искал случайные встречи, и часто везло, видимо, судьба готовила такие «случайные» встречи. Совершенно незнакомые люди понимали меня, а иногда тоже воспламенялись идеей, это давало творческие силы и вдохновение.

ТАЙНА МАТЕРИИ

Расставшись с учебным заведением, я устроился на посменную работу, где не было научных светил, но было много свободного времени. Снова вернулся к давней теме микроматерии, устройства «вакуума», полей и физических сил взаимодействия. К этой теме я постоянно возвращался, отчётливо понимая, что без неё не понять устройство Вселенной. Наконец в 1982 году после раскрытия «механизма» движения открылась суть единого поля. Теперь я знал, почему движутся материальные тела по инерции, почему растёт масса до бесконечности и замедляется скорость при приближении к скорости света. Отчётливо представлял в объёмной геометрии механизм единого поля всех сил взаимодействия. Всё это могу перевести на язык формул. Но стоп! Можно ли открывать человеку тайну материи. Ведь из её бездонной глубины открываются новые виды огромной энергии. И хотя к ним путь не близок, в душе возникла тревога. Человек использует новые виды энергии для создания смертоносного оружия и может уничтожить всё живое на Земле. Прежде всего, человеку необходимо узнать тайну Вселенной и своё высокое предназначение, и только тогда можно раскрыть тайну материи.

У вас может возникнуть мысль о моём фанатическом устремлении. Это не так, я жил полноценной человеческой жизнью, гулял, ходил один и с друзьями в горы, носился на мотоцикле «Ява» по ночным дорогам, ездил на рыбалку и ночевал в палатке. Женился, но семейная жизнь не сложилась. Даже иногда хулиганил. Как и все нормальные люди, мечтал о славе и благосостоянии. Думал, вот открою истину и тогда мне откроются все дороги в мир. Но о чём бы я ни мечтал, прежде всего, передо мной стоял поиск истины и его не продал бы ни за какие в мире богатства и блага. Назвать идею хобби тоже будет неверно. Это потребность души и цель моей жизни. Снова и снова принимаюсь за штурм математической тайны Вселенной и снова цифры не получаются. Опять вижу её в движении и не могу зафиксировать, нет точки отсчёта. Вот он «клубочек» Вселенной, но нити начала не вижу я в нём. Семь лет пролетело с тех пор и много воды утекло. За этот период приземлился я прочно. Построил себе уютное, красивое жилище. Все без исключения строительные работы, от столярки, сантехники и электропроводки, в том числе необычный дизайн, сделал самостоятельно. А затем купил автомобиль. Попал в небольшую аварию. Самостоятельно восстановил автомобиль и вдруг вспомнил, что давно не занимался Вселенной. Аварию воспринял как предупреждение за моё отступничество. Опять взялся за штурм мироздания, стал печатать на пишущей машинке, пытаясь выразить мысли, но формул всё нет.

ТАЙНА ВСЕЛЕННОЙ РАСКРЫТА

После раскрытия механизма движения материи прошло семь лет (в основе фундаментальных физических явлений лежит механизм инерции, но в традиционной науке я даже не встречал такого направления). Наступил 1989 год. Весной я приобрёл путёвку в дом отдыха «Просвещенец», который находился высоко в горах Заилийского Алатау, вблизи известного высокогорного ледового катка «Медео». Освоившись на новом месте, я отправился путешествовать по горам. В окрестностях обошёл все ближайшие горные вершины и ощутил какую-то необыкновенную чистоту и свежесть. Снова взялся за формулы, что-то стало проясняться, но как только заострял внимание на задаче, логическая нить исчезала.

Через полгода опять приехал в горы, в «Просвещенец», за ощущением чистоты и свежести. Снова взялся за Вселенную. И вдруг прорвалось. Увидел в цифрах, как растягивается пространственная метрика и где зарождаются миры. Ряд последовательных чисел долго таил в себе математический код Вселенной. Всё сошлось и соединилось в единое целое. Три начала вселенского знания слились в единое русло – математика, физика и философия. Математика – есть русло всего. Водный поток, изменяющий формы свои – физика. Философия – яркость красок и цвет, оживляющий формы живые отраженьем светил. И составился тайной природы кроссворд. Бери и твори, вписывай в свободные клетки великие тайны творений её. Почему так долго природа скрывала тайну Вселенной? Двадцать лет я стоял у истоков, но не видел слияния их.

© Николай Денисенко